著者
石橋 良生
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.35, pp.81-88, 2003

Феномен русских бардов-одно из интереснейших явлений в истории русской культуры ХХ века, в особенности потому, что их считают скорее поэтами, чем певцами. Главный вопрос, в ряде статей, посвященных этому явлению, сводится к проблеме, которую Э. Рязанов назвал <<качеством поэзии>>рассматриваемий. Другими словами, можно ли считать их творчество настоящей художественной литературой? Если так, то в чем именно заключается его литературность? В этом случае предполагется одна несомненная ценность.ы. Эта ценность литературн имеет особый характер, выполняющий функции медиума. По Данному единственному критерию, отвлекаясь от содержания и стиля каждого отдельного текста, опыта читателя и т.д., она открывает <<классовое>>пространство перед теми, кто имеет такой же взгляд, и укореняет в сознании людей стремление к литературе. Таким образом, она превращается в автономный субьект-<<капитал>>в широком смысле. Исторический процесс превращения одного барда, который находился на границе между художественно〓 литературой и развлечением, в позма Высоцкого-и в его самосознании и в социальном факте, показывает, что разница об〓емах имеющегося у автора в <<капитала>>, оборачивается в качественное отлцчие литературы нелитературы. Вийдя на уровень трансцендентности, как источника уникалъной ценности, Высоцкий, бытие которого и, следовательно, сознание определены <<капиталом>>, сам стал определяющим <<капиталом>>. На примере этого феномен〓 оиевидна суть литературыкак само〓вцженця <<капитала>>, который включая в себя элементы внешней среды и расширяя свои пределы, постоянно видоизменяется и самотрансформируется.
著者
安井 亮平
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究
巻号頁・発行日
no.27, pp.138-139, 1995
著者
宮澤,淳一
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究
巻号頁・発行日
no.23, 1991-10-01

The Jerusalem section of The Master and Margarita (1929?-40) is a story of a man of agony, the cruel fifth Procurator of Judea, Pontius Pilate, who executed a vagrant philosopher, Yeshua Ha-Nozri, knowing his innocense. In this section, which is written as a historical novel independent of supernatural phenomena, there is an enigmatic figure who rules its world secretly: Afranius, the chief of the secret service to the Procurator. The enigma of Afranius lies in his false report to Pilate of the last moment of Yeshua on the cross: the chief didn't tell him the fact that Yeshua had accepted his atonement and died forgiving him for his conviction; on the contrary, he described Yeshua as if he had ridiculed Pilate and gave him the false words of the philosopher that "cowadice is one of the worst human sins." Having heard the report, Pilate became aware of his sin. so that he instigated the chief to assasinate the betrayer Judas of Karioth in revenge for Yeshua's death. In that sense, it was Afranius who kept Pilate on a string to let him do "evil" of the assasination. The figure of Pilate is not a typical Bulgakovian "coward" who often appears in the earlier novels of Bulgakov, such as the hero of The Red Crown (1992): Pilate is not a passive "coward" who finds no hope and is always in despair, but an active "coward" who tries to do anything, even "evil," to expiate one's sins like Frudov of The Flight (1925-8). At the end of the whole novel, Pilate is led to the world of "light or good" for his activeness. He stands in contrast to The Master of the Moscow section who is a typical passive "coward" so that he only has earned "rest". If we admit the systematical consistency of The Master and Margarita and analize the two "cowards" of the two sections in comparison, we must find out the figures who help the decision of their fates as well: in the Moscow section it is Woland, the Faustian devil, who leads The Master to the fate of "rest"; in the Jerusalem section the other who leads Pilate to the fate of "light"-must be Afranius! He is nothing but a Mephistophelian figure which is the "part of that power which eternally wills evil and eternally works good" (the epigraph from Faust). Thus, in The Master and Margarita there is not only a single Mephistopheles who controls the Moscow section and determine the fate of the hero, but also another Mephistopheles in the Jerusalem section to do the same work. Bulgakov has the device to give the function to the the devils to develop the both stories. His effort leads to the reconstruction of the whole novel as a newly organized evangel, "The Evangel by Bulgakov."

1 0 0 0 OA 反省と漂泊

著者
高橋 知之
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
vol.48, pp.89-110, 2016-10-15 (Released:2019-05-22)
著者
大友,久子
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究
巻号頁・発行日
no.28, 1996-10-01

Можно сказатъ, что Андрей Платонов - писателъ, рожденный революцией. Однако его роман <<Чевенгур>> (1926-29) наполнен религиозной атмосферой. В ней перекликается своеобразное понимание коммунизма героями с мировоззрением верующих, притесняемых церковной властъю. Если назватъ утопией мечту установитъ новый, идеалъный мир, то все антиправославные действия, направленные на разрушение старого, действующего церковного порядка, - не что иное, как воплощение утопических идей русского народа. Кажется, поэтому в <<Чевенгуре>> немало встречается мотивов народной утопии. Что касается исторического и географического факторов, необходимо отметитъ, что родина Платонова - Черноземъе - являласъ самым старым центром сектантства, традиции которого сохранялисъ там даже после революоции. В каких же деталях и эпизодах <<Чевенгура>> отразился жизненный опыт Платонова? Приведем некоторые примеры: 1. Переименование жителей Ханских Двориков в романе можно сравнитъ с <<новым крещением>>, производимым в баптистской секте. Согласно учению баптизма, который не признает крещение младенцев, верующие принимают крещение в сознателъном возрасте. Идеи баптизма быстро распространялисъ по всей России с конца 19 века, и даже после 1917 г. - несмотря на притеснения со стороны советской власти. 2. У героев романа своеобразное восприятие коммунизма: коммунизмв для них - совершенная форма несовершенного христианства, которому недоставало <<сплошного>> товарищества и братства. В Чевенгуре они материализовали свою мечту, отменив института брака. Но введением жен в город они сами же разрушили свою утопию. Если проводитъ аналогию этого эпизода с традицией сектантства, то, например, у хлыстов браки были запрещены. Обычно тему <<разрушение утопии в резулътате введения института брака>> относят к идеям Н. Федорова, но ее можно отнести и к учению сектантства. 3. Чепурный, один из главных героев романа, часто употребляет слова <<чувствоватъ>> <<предчувствоватъ>>,<<чувство>> с особым оттенком. Эти слова отражают его веру в таинство непосредственного общения с коммунизмом. Вполне возможно предположитъ, что его идея происходит от веры хлыстов в Дух Святой. Конечно, нелъзя утверждатъ, что Платонов был выразителем ид