著者
西中村 浩
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.19, pp.76-90, 1987-10-15

Стиль записей и рассуждения героя романа "Мы" напоминают стиль и мышление современников автора, как и пролеткультовских поэтов, так и художников авангардистского направления, в том числе таких живописцев, как Кандинский и Малевич. И в своих статьях Замятни упоминает, кроме самого себя, нескольких художников-живописцев, как представителей одного из новейших направлений в искусстве, которое он назвал "синтетизмом" или "неореализмом" Эти факты свидетельствуют о его активном интересе к современным ему явлениям не только литературы, но и искусства вобще, н дает нам повод исследовать его произведения в связи с твочеством авангардистских художников. И в самом деле, то что в романе "Мы" преобладают зрительные образы (зрительные лейтмотивы, как выражался сам автор), которые играют существенную роль наравне с четырьмя основными цветами, доказывает родство Замятина с живописцами-авангардистами и в России, и на Западе. У него мы находим и свойственный авангарду подход к конструкции: разложив мир на первоначальные элементы, снова конструировать из них единое целое строение (т. е. произведение как завершенный самостоятельный мир), не считаясь с их бытовым, повседневным порядком. Но принцип конструкции Замятина тесно связан с его осознанием свойств слова и прозы, что и отличает его, как художника слова, от других авангардистов, и, в частности, как прозаика, от футуристов-поэтов. Хотя он ценил футуристские языковые эксперименты до некоторой степеии, ему был чужд их заумный язык, и он требует иного подхода к слову, при котором не исключены такие свойства, как "смысл" и "логические связи" Тут выступает на первый план стилизация: он утверждает, что прозаику необходимо писать на "языке изображаемой среды и эпохи", и что с помощью "стилизованного языка среды" можно, пользуясь только языковыми средствами, обнажать характерное мышление описываемого в романе общества или личности. (Такое понимание свойств слов и романа сближает его с Бахтиным.) И он, угадав в высказываниях современников установку на монофоническое слово утопии, и проанализировав их, "синтезировал" их в язык среды Единого Государства, где господствует утопическое слово, предполагающее единственно-правильное,
著者
石原 公道
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.34, 2002

ミハイル・ブルガーコフの死により第二部冒頭の半ばで推敲が永遠に中断した『巨匠とマルガリータ』のマルガリータには作者の三番目の妻であり,未亡人となったエレーナ・セルゲーヴナ(1893-1970)が擬せられている。スターリン治下のモスクワを舞台に,1928年もしくは29年から始められ,40年の死の直前まで続けられた『巨匠とマルガリータ』の断続的な創作過程において,作者ブルガーコフは,ある時,《どうして私は逮捕されないのか,自分の回りにスパイがいるのではないか》という考えが頭をよぎったことはなかったであろうか。「技師の蹄」「蹄のある顧問」等様々な題名を経て,「悪魔(ヴォランド)の福音書」の物語は最終的には『巨匠とマルガリータ』となり,悪魔(ヴォランド)が後景に退き,巨匠とマルガリータが主人公の位置を確保することになるのだが,その間,作者は考えてはならないことを考えたのではないか。その結果マルガリータが〈悪魔の舞踏会〉に登場するようになるとしたら……。1940年3月10日に亡くなったブルガーコフは,モスクワはノヴォデヴィチ墓地,モスクワ芸術座関係者(スタニスラフスキイ,チェーホフ,ゴーゴリ等)の眠る一郭に12日に埋葬。今でこそこういった人々と共に埋葬されていることに何の違和感もないが,当時ブルガーコフは,身分としてはボリショイ劇場に所属,スターリン生誕60周年祭のためモスクワ芸術座から依頼された,スターリンを主人公とした戯曲「バツーム」の上演禁止後,この劇場との関係はなく,公的にも,作品発表がほとんど禁じられた作家であったにもかかわらず,おそらくモスクワ市内でも一等地とされるこの墓地になにゆえ埋葬されることとなったのか。未亡人エレーナの関わりが考えられないだろうか?さらに厄介な問題は,『巨匠とマルガリータ』のテキストとして,5巻本全集版がエレーナの手元から出ているが故に,それが作者による正当性のある稿本とばかりは言えないことにあり,エレーナ没後刊行の73年芸術出版社判との異動が大きな問題となる。軽々の憶測は避けなければならないが,四半世紀の間,未亡人エレーナと言う〈密室〉に置かれてもいた作品であったことが考慮されていいのではないか。また,ブルガーコフにかかわる基礎資料の一つとして,『エレーナの日記』が,1990年に刊行。60年代初頭彼女による編集後のテキストは,明らかに臨場感が薄れている。それもさることながら,文学者ブルガーコフには,日記をつけることが許されていなかったときに,どうしてエレーナに日記が可能となったのか,という素朴な疑問が沸いてくるのだ。マルガリータの《罪と罰》について考えていかねばならない。
著者
神岡 理恵子
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.36, pp.69-75, 2004-09-15

Пьеса Венедикта Ерофеева <<Вальпургиева ночь, или Шаги Командора>> (1985) - трагедия из пяти актов, которую он написал по теории Буало. Пациенты в палате N〜 3 психбольницы устраивают шабаш 30-го апреля в Вальпургиеву ночь, но в финале все они погибнут из-за спирта, который они украли и выпили. Он оказался метиловым. В этой пьесе можно обнаружить многочисленные цитаты из разных текстов, и ее структуру составляют разные трагедийные стили и теории, включая Буало, Аристотеля, Ницше, драматургию Расина, эпизоды античного театра, Шекспира, цикла <<Маленькие трагедии>> Пушкина и т.д. Однако можно сказать, что <<трагедия>> Ерофеева написана в комедийном ключе. Другими словами, Ерофеев внес теорию карнавала Бахтина не только в языковой, но и в структурный слой этой пьесы. Цель данной статьи рассмотреть неразрывное взаимоотношение между карнавалом и трагедией в этой пьесе, которое пока не обсуждалось исследователями. При этом особенно интересно обратить внимание на различие смерти у пациентов и у главного героя. В описании смерти пациентов используется прием <<гротеска>> и карнавального мировоззрения по Бахтину, но смерть главного героя Гуревича по-настоящему трагична. Жестокое насилие к нему не соответствует карнавальному мировоззрению. Кроме того, зрителям не показывают самую его смерть по принципу трагедии, ее убирают за занавес. Таким образом, в выражении смерти виден резкий контраст между трагедией и карнавалом. Здесь также можно видеть влияние Ницше, в частности, в главном герое виден образ Диониса, который принес вино и опьянение и рождается два раза. Если принять это во внимание, то, хотя смерть Гуревича трагична и беспощадна, не следует ли у него за ней воскресение? Кроме этого, в пьесе соприсутствует разное <<время>> карнавальное циркуляционное и трагичное прямое. Здесь уместно будет вспомнить, что многие исследователи также пытались разгадать загадку несоответствующей карнавалу смерти Вени из <<Моквы - Петушков>> с разных точек зрений: христианства, одиночества, иронии и т.д. 51 считаю, что в творчестве Ерофеева есть амбивалентность и коллизия разных взглядов и жанров, которые противоречат друг другу.
著者
有泉 和子
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.36, pp.119-126, 2004

В начале 19-го века, в период Бунка по японскому летосчислению, между Японией и Россией происходили три конфликта: инцидент с Резановым, инцидент с Хвостовым и Давыдовым, инцидент с Головниным. Несмотря на то, что отношения между последними двумя инцидентами не являются простыми и односторонними, а тут наблюдается сложная причинная связь, до сих пор просто считается, что предыдущий инцидент служит причиной последующего. Среди научных исследований только монографии Инобэ Сигэо [井野辺茂雄] <<Изучение предыстории реставрации Мэйдзи [維新前史の研究]>> (1942) и <<История реставрации Мэйдзи в новом освещении [維新新史考]>> (1943) немного отличаются от других своим истолкованием. Автор настоящей работы несколько раз высказывает мнение, что при разрешении инцидента с Головниным обе страны снова придавали инциденту с Хвостовым и Давыдовым характер скандала с тем, чтобы добиться политического решения вопроса, и тем самым сделали морских офицеров Хвостова и Давыдова именно <<пиратами>>. Для того, чтобы подтверждать названную точку зрения автора и разъяснять отношения между инцидентом с Хвостовым и Давыдовым и инцидентом с Головниным, настоящая статья, опираясь на исторические документы обеих стран, ставит своей целью указать на то, что первый инцидент является следствием внешней политики российского государства, что Япония тоже так считала, а также что именно поэтому Япония в конечном итоге оставила в стороне формальную версию ≪пираты≫ и поставила точку на инциденте с Головниным.