著者
久野,康彦
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究
巻号頁・発行日
no.34, 2002

19世紀末〜20世紀初頭はロシアにおいて大衆文学が急速に発展した時期であり,そこに見られる「オカルト」への関心,および文学への反映は,リアリズムからシンボリズムへといった当時の主流文学の流れとある程度連動しながらも異なった様相を呈し,当時の文学状況の全体像を把握する上で興味深い。死後の霊の存在を信じ霊との交信を試みるという,1850年代以降西欧で大流行したスピリチュアリズム(心霊主義)は,И. С. Тургеневの神秘小説やВс. С. Соловьев(1849-1903)の連作長編に見られるように,ロシアの文学においては,フランスのシャルコーに代表される当時の精神病理学としばしば結びつき,一種独特な心理分析的な幻想表現を生み出した。その点では,動物磁気への関心を強く反映した19世紀前半の「幻想心理小説」(В. Ф. Олоевский, Н. И. Гречなど)の系譜を継承するものである。動物学者・作家のН. П. Вагнер(1829-1907)の短編《Не вылержал》(1895)は,田舎の知り合いを訪ねた主人公が心ならずも心霊体験をするというもので,心理分析への志向が強いという点で前述の特徴が典型的に見られる。また十月革命前のロシアで最も人気を誇った作家の一人であるА. В. Амфитсатро(1862-1938)の長編《Жар-Цвет》(1895;1910,11改訂)は,オカルト,フォークロア,民間信仰,古代・中世文学,神話などの多彩な情報を盛り込んだスケールの大きいオカルト小説で,同じく「死後の生」というスピリチュアリズムのテーマを扱いながらも,実証主義的な観点から精神病理学の知識などを援用している点に特色がある。一方,芸術・思想により強いインパクトを与えたのが神智学である。ロシア人女性Е. П. Блаватская(1831-91)を創始者とし,古代の忘れられた叡智の再発見と普遍宗教の確立を目指すこのオカルト運動は,ロシアでも20世紀になってシンボリストたちなどに強い影響を及ぼすようになる。しかし,神智学がもたらした秘教的東洋というイメージをより鮮明に提示したのは大衆小説であった。創始者の妹でオカルト小説の作者としても有名なВ. П. Желиховская(1835-96)の短編《Виление вкристалле》(1893)は,東洋の叡智に触れながらもオカルト的知を軽率に扱う西欧人という設定に,神智学が本来持つ西洋近代文明批判の観点が窺える。そして,20世紀初頭のロシアにおける最大のオカルト小説作家В. И. Крыжановская(1857-1924)の長編《Смерть планеты》(1911)は,滅亡の迫った地球を舞台にキリスト教信仰を守りつつ悪と戦うインド人のマギたちの活躍を描いたもので,より大衆的なレベルでの神智学の影響の例となっている。
著者
三谷 恵子
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.16, pp.p69-84, 1984-09

Dans ce memoire on traitera quelques recherches grammaticaux du DOMOSTROJ, l'oeuvre litteraire russe du XVIe siecle. Le DOMOSTROJ qui est tres celebre dans l'histoire de la litterature russe est un recueil des conseils religieux et menagers, dont l'intention semble donner a tous les chretiens la norme de la vie domestique. Ici on verra les resultats des recherches faites sur l'emploi des mots nominaux du DOMOSTROJ, leur formes, paradigmes et fonctions en propositions, c'est-a-dire les traits morphologiques et syntactiques des noms de ce texte. Pour rendre les recherches autant faciles que claires il est convient de diviser ce texte en trois parties, eu egard a ses sujets. Aussi pourra-t-on faire la comparaison de ces trois parties. On trouvra, dans ces recherches comparatives, qu'il y a des traits speciaux a chacune des parties, que la premiere (c'est-a-dire du chapitre l au 25) et la troisieme (le chapitre 64) gardent en general l'archaisme tandis que la deuxieme (du chaptre 26 au 64) permet de faire apparaitre des elements de la langue vulgaire. Autrement dit, dans la partie I dont le sujet est avant tout religieux, on apercoit que l'influence du viex russe s'exerce encore bien. Dans la partie II ou des enseignements du menage sont le plus souvent le sujet, les elements soit de la langue vulgaire de cette epoque soit du dialecte des regions nord ou de la region de Moscou se trouvent en abondance. Le chapitre 64 qui forme tout seul la partie III, bien different en forme de ses precedentses, a tant de traits communs avec la partie I qu'on peut poser une opposition de I et III parties a II a l'egard des aspects grammaticaux. Quelques emplois des mots nominaux en I et III toutefois trahissent la sitution compliquee de ce texte qui veut montrer qu'il y avait une lutte entre les elements remontant au vieux russe et ceux de la langue vulgaire, meme dans le domaine d'ecriture archaique que traditionnel.
著者
原,卓也
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究
巻号頁・発行日
no.19, 1987-10-15

Как известно, Л. Н. Толстой, когда ему минуло пятьдесят лет, начал сомневаться в своем образе жизни, цель которой заключалась прежде, как он говорил, в удовлетворении "требований животной личности", и пожелал вести правильную жизнь согласно христианской истине. Но, вскоре он заметил, что не может найти важные для него идеи учения Христа в церковных догматах. Он с большим вниманием и усердием перечитывал Библию и обнаружил, что Иисус в Новом завете исправлет разные противоречия, встречающиеся в Ветхом завете. Л. Н. Толстой решил написать "Соединение и перевод четырех Евангелий" и "Краткое изложение Евангелия". В этих трудах он изобразил Иисуса, не как мистического "Богочеловека", совершившего много чудес, а как простого "Божьего сына," лишенного всяких сверхъестественных качеств. Такой образ Иисуса на первый взгляд кажется очень похожим на Христа, изображенного Эрнестом Ренаном, французским религиозным мыслителем, в его книге "Жизнь Иисуса". Эриест Ренан тоже освободил Иисуса от всяких мистических сверхъестественных качеств и показал его как религиозного революционера, посвятившего свою жизнь созданию новой религии, христианства. Однако, если подробно рассматривать труды этих двух философов, то нельзя не заметить коренное различие в ик взглядах. В этой статье мы хотим сопоставить точки зрения Толстого и Ренана на образ Иисуса, и рассмотреть религиозную теорию Л. Н. Толстого и ее значение в современном мире.
著者
金 〓英
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.31, pp.1-14, 1999-10-01

ヨシフ・ブロツキーにとって,<言語>は詩人としての自らの営為のみならず, 亡命者としての彼の人生においても特別な意味を持っている。そもそも詩とは言語を限りなく彫琢しそれを構築する芸術であるがゆえに, 詩人にとって言語が何よりも尊い存在であることは改めて言い立てるまでもない。それにもかかわらず敢えてここでブロツキーの<言語>を論じようとするのは, <言語>に関する認識とその詩的表現によって彼独自の世界観が構築され, それによってブロツキーが他の詩人たちと大きく一線を画しているからである。ブロツキーの<言語>に対する態度は彼の作品に様々なレベルで多層的に織り込まれているが, 本稿では, 文字, 音, 単語, 文といった言語の諸要素をモチーフとした個々の表現に焦点を合わせ, それらがいかに詩的形象とされているかを検討し, それによってブロツキーの言語観, さらには彼の世界観の根源に脈うっている詩と自由の問題に迫りたい。
著者
稲葉 守
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.14, pp.p75-87, 1982-09

Цель предлагаемой статьи заключается в том, чтобы показать недостаточное понимание Н.Г. Чернышевским категорий "комического" на основании гегелевской эстетической теории о коедии. Великий немецкй идеалист утверждает, что прежде всего нужно провести отчетливое различие между "комическим" вообше и "комическим" как эстетической категорией. Затем он говорит, что существует ещё понятие относительного, случайного "комического", которое называется комичным с точки зрения зрителя. А наконец в гегелевской эстетической теории о комедии самое важное и существенное место занимает категория "истинно комическое". Категория эта является победой субъективности, преодолевающей самоё себя через смех и составляет сущность комических произведений. По Гегелю, такое истинно комическое характерно для древнеаттической комедии (напримр, Аритофан), а не для прозаической комедии Мольера. Если Чернышевский хотел нанести решительный удар эстетике Гегеля вообще и его теории о комедии в частности, то он должен был бы сосредоточить всю критику на последней категории. А на самом деле русский критик едва затрагивает эту важнейшую категорию, хотя он развивает свою оригинальную мысль о комичесом в неизданной рукописи "Возвышенное и комичеткое".
著者
稲葉 守
出版者
日本ロシア文学会
雑誌
ロシア語ロシア文学研究 (ISSN:03873277)
巻号頁・発行日
no.12, pp.p29-41, 1980-10

В своей магистерской диссертации Чернышевский попытался критиковать гегелевскую эстетику на основнии "Эстетики" Фр. Фишера, но неудачно. Он отожествляет Фишера и Гегея только потому, что их эстетика принадлежит к одной и той же идеалистической системе. Но по существу своей логики Фишер ближе к Канту, чем к Гегелю. Следовательно отожествление их было рискованно и неплодотворно. Дело в том, что русский критик не разработал своего научного метода, обязательно необходимого для создания эстетики как самостоятельной научной дисциплины, он не построил своей эстететической системы по выдержанно последовательному методу. А Гегель, применяя свой метод, основанный на принципе Самоопределения Краасоты (Идеала) (Selbstbestimmung des Ideals), дал диалектическое изложение закономерного развития искусства. С другой стороны, он определил Идеализирование (Idealisierung) с помощью логики Удвоениия себя (Selbstverdoppelung). Значит, он распростраанил и на Идеализирование свою основную мысль об осуществлении идеала красоты. Фишер в своей работе уделяет Воображению слишком большое место, но вопроса о Действии (Handlung) мало касается, хотя исследование конструкции Действия способствует уяснию конструкции красоты. А Чернышевский же в своей критике не обращает никакого внимания на метод гегелевской эстетики, а также не подвергает критическому рассмотрению исторического излоения Действия. Пишущий этн строки полагает, что Чернышевский мало рабирается в терминологии гегелевской ФилосоФии. Так, например, он имеет совсем неправильное понятие о важном термине Идеализирование. После вышесказанного спрашивается, читал лн Чернышевский в полном смысле слова "Лекцию по эстетике" Гегеля, хотя он в предисловии к третьему изданию своей диссертации пишет, что "Эстетика" Фишера является отступлениями от основных идей "Эстетики" Гегеля.